Московский праздник — «День студента»
Татьянин день это московский праздник. Когда-то он был праздником только для студентов Московского университета, а других в то время и не было.
Этот день для студента всегда начинался с молебна в храме на Моховой при здании университета. Это был серьёзный повод для большой церемонии.На молебне присутствовали высокопоставленные люди. Московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Фёдоровной всегда присутствовали на этом акте.
У студентов даже существовал ритуал заполучить цветок из букета великой княгини, который ей в знак уважения дарил университет. Цветок должен был принести удачу на экзаменах. Княгиня проходила через коридор студентов и к его концу оставалась совсем без букета.
Ну а что было после молебна? А после молебна все шли пить!Пить в Эрмитаже! Пить в Петровском парке! Пить в Праге! Пить везде, где только можно!
Первым, придумал пирушку для студентов Люсьен Оливье, тот самый, что придумал новогоднюю классику-салат, без которого не обходится не один новогодний стол. Каждый год знаменитый повар отдавал свой роскошный ресторан «Эрмитаж» под студенческую пирушку 25 января. Выносили ковры и хрустали, ставили простые деревянные столы, расставляли на них бутерброды с колбасой и дешевыми закускам и служащие ресторана с ужасом ждали погрома: студенты в те поры не сдерживались во время веселья.
Вот как описан «Татьянин день» у Гиляровского:
«»Татьянин день», 12 января старого стиля, был студенческий праздник в Московском университете….
Никогда не были так шумны московские улицы, как ежегодно в этот день. Толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили, обнявшись, втроем и вчетвером на одном извозчике и горланили. Недаром во всех песенках рифмуется: «спьяна» и «Татьяна»! Это был беззаботно — шумный гулящий день. И полиция, — такие она имела расчеты и указания свыше, — в этот день студентов не арестовывала. Шпикам тоже было приказано не попадаться на глаза студентам….
12 января утром — торжественный акт в университете в присутствии высших властей столицы. Три четверти зала наполняет студенческая беднота, промышляющая уроками: потертые тужурки, блины — фуражки с выцветшими добела, когда — то синими околышами… Но между ними сверкают шитые воротники роскошных мундиров дорогого сукна на белой шелковой подкладке и золочеными рукоятками шпаг по моде причесанные франтики; это дети богачей.
По окончании акта студенты вываливают на Большую Никитскую и толпами, распевая «Gaudeamus igitur»2, движутся к Никитским воротам и к Тверскому бульвару, в излюбленные свои пивные…
Зарядившись в пивных, студенчество толпами спускается по бульварам вниз на Трубную площадь, с песнями, но уже «Gaudeamus» заменен «Дубинушкой»…
И с песнями вкатываются толпы в роскошный вестибюль «Эрмитажа», с зеркалами и статуями, шлепая сапогами по белокаменной лестнице, с которой предупредительно сняты, ради этого дня, обычные мягкие дорогие ковры.
Еще с семидесятых годов хозяин «Эрмитажа» француз Оливье отдавал студентам на этот день свой ресторан для гулянки.
Традиционно в ночь на 12 января огромный зал «Эрмитажа» преображался. Дорогая шелковая мебель исчезала, пол густо усыпался опилками, вносились простые деревянные столы, табуретки, венские стулья … В буфете и кухне оставлялись только холодные кушанья, водка, пиво и дешевое вино. Это был народный праздник в буржуазном дворце обжорства.
В этот день даже во времена самой злейшей реакции это был единственный зал в России, где легально произносились смелые речи. «Эрмитаж» был во власти студентов и их гостей — любимых профессоров, писателей, земцев, адвокатов.»
Вот такой шумный веселый праздник был в Москве! Праздник зимы и молодости! Пусть таким и остается!
